Браудес, Рувим Ашер (דאונן אני״נ) — писатель; род. в 1851 г. в Вильне, ум. в Вене в 1902 г. Б. получил обычное религиозное воспитание. Он еще в детском возрасте отличался исключительными способностями: двенадцати лет от роду Б. уже обладал обширными богословскими познаниями. Влечение к литературе Б. проявил очень рано: в 1868—9 гг. он поместил целый ряд статей в ортодоксальном «Halebanon» по вопросам чисто богословского характера. Появившиеся к тому времени статьи Лилиенблюма о религиозной реформе имели большое влияние на Б., и его сатира «Siach scha’ah achat achar hamowet» (Hameliz, 1870) и статья «Sofre Israel be’Russia» («Об обязанностях еврейских писателей», Hakarmel, 1870) обратили на себя внимание. В 1873 г. появился в «Haschachar» первый очерк Б., «Mistere bet Zefanja», за которым последовали рассказы «Mode-weoseb» и «Ahabo techolel niphlaoth». В конце 1876 г. Б. переехал во Львов, где в течение четырех лет был помощником редактора журнала «Haboker-Or», издававшегося Готлобером. Кроме ряда мелких рассказов, вошедших в изданный в 1886 г. сборник его рассказов «Sekenim im nearim» («Старые и молодые»), Б. напечатал здесь большой роман «Hadat we’hachajim» («Peлигия и жизнь»; переиздан в 1885 г.), герой которого (Самуил), сам будущий раввин, объявляет войну застывшему в мертвой обрядности раввинизму. В 1881 г. Б. опубликовал в сборники Мейзаха «Gan Perpchim» вызвавшую споры статью о расширении и возрождении еврейского языка, в которой весьма метко осмеивает непримиримых пуристов, ратующих за чистоту «священного» языка. С зарождением палестинофильского движения Б. стал одним из горячих его адептов и для усиления пропаганды среди румынских евреев основал в 1882 г. в Бухаресте палестинофильский жаргонный орган «Jehudit». Вынужденный румынскими законами об иностранных евреях покинуть Румынию, Б. переехал (1885) в Галицию, где делал многократные попытки основать органы на еврейском языке и на жаргоне («Eked sipurim», 1887; «Наjanadut», 1887; «Hasman», 1890; жаргонные «Karmel» и «Weker», 1894); но все они просуществовали недолго. Б. часто выступал также на народных собраниях и, как оратор-проповедник, пользовался среди галицийских сионистов большой популярностью. В 1888 г. появился лучший в художественном отношении роман Б., «Schtei hakzawot» («Две крайности»), в котором противопоставлены две крайности еврейской жизни: старый патриархальный мир сталкивается с представителями нового еврейства, выросшего на европейской культуре. Кроме рассказов «На-rimon» (1891), «На-ischo w’jeladeha» (Ozar ha-Siphrut, I), «Schach hamelech» (Achiasaf, X) и целого ряда более мелких, Б. начал печатать (1891 г.) две большие повести: «Seridim atikim» («Следы старины») и «Meain u’leon» («Откуда и куда»), из которых последняя осталась неоконченной. Крайне тяжелые материальные условия и вся бесприютная скитальческая жизнь Б. (он редко имел даже квартиру) подорвали его силы и свели его преждевременно в могилу — он умер в крайней нищете в бесплатной еврейской больнице. — Б. является одной из самых характерных фигур просветительно-обличительной эпохи. Богато одаренный, с темпераментом агитатора-борца, он, увлеченный идеями Лилиенблюма и его утилитарными, чисто Писаревскими взглядами на искусство, счел нужным всецело подчинить в себе художника публицисту-проповеднику во имя более успешной борьбы с раввинизмом и сотканной им сетью средневековых запретов, в которых тогдашнее поколение видело главнейшее зло еврейской жизни. Страстные, но бесконечно длинные реплики Самуила в романе «Hadat we’hachajim» против религиозного кодекса «Schulchan Aruch» и его призыв к религиозной реформе, наполнявшие трепетом восторга сердца «маскилим» 70-х годов, значительно способствовали большой популярности романа, но в такой же степени умаляли его художественную ценность. События начала 80-х гг., сокрушившие идеалы предыдущей эпохи, произвели перелом и в творчестве Б. Его роман, предположенный в пяти частях, остался незаконченным, так как цель, к которой стремился герой романа, потеряла свое значение: автор сам остановился на перепутье и не знал, куда направить своего героя. Тогда Б. попробовал примирить старое еврейство с новым не путем реформ, а путем простого синтеза — объединения всего хорошего, что имеется как в старом, так и в новом. Более объективное и беспристрастное отношение к традиционному иудаизму и патриархальному укладу жизни дало Б. возможность изобразить эту жизнь в ярких красках в романе «Две крайности», являющемся в художественном отношении одним из лучших произведений новоеврейской беллетристики. Но попытка Б. произвести синтез старого и нового еврейства не удалась: слишком тесен был кругозор автора, воспитанного на старых традициях «гаскалы», и поэтому провозвестником нового возрожденного еврейства и примирителем «двух крайностей» еврейской жизни он делает старого «маскила» эпохи Левинзона и М. А. Гинзбурга, что странно поражает читателя. За всем тем Браудес имеет ту заслугу, что он впервые изображал на еврейском яз. жизнь новых евреев и не удовольствовался одним воспроизведением патриархального быта. — Ср.: W. Zeitlin, Bibl. hebr., 39; «Haboker Or», 1879, стр. 964—6; И. Клаузнер, «Новоевр. литература», 40—1, 75—7; R. Brainin, в Achiasaf, X, 566—74; Я. Воловский, «Хр. Восхода», 1902, № 43; Haeschkol, I; «Восх.», 1888.
С. Цинберг.7.