дело откроется и выяснится. Передайте Ростому, Вагану и Аршавиру и вообще всем нашим, чтоб сидели себе спокойно. Детей не выпускайте так часто из дому. Прошу оставить нетронутыми мои ящики с рукописями и последние шкафы. Ашхен и Гига пусть с собою захватят все статьи за моею подписью со времени Лео до 1-го ноября1 и лекцию по армянской литературе2. Часть у меня в нижних ящиках письменного стола или же в бюро. Артик и Амлик найдут. Я здоров3. Получаю хороший обед, дистиллированное молоко и сливки—каждый день. Такого молока в Тифлисе нет. И таких вежливых людей в Тифлисе нет и очень добродушных. Но погода скверная, и небо всегда пасмурное и мрачное. Нет ни солнца, ни солнечных лучей. Мне было холодно по ночам под одним моим одеялом, просил второе—казенное. Наверно, деньги для защитников уже посланы. Скажите Ростому, если понадобится, пусть еще займет, выйду заплатим. Откроется дело, непременно откроется, и па удивление всех судей выяснится и трагедия и то, что па какие подлости способны наши соотечественники и соседи. Откроется. Целую всех вас и детей․ Дети пусть пишут. Поклон всем нашим близким и родственникам и друзьям. Что нового в литературе? Читаю «Потонувший колокол» Гауптмаиа. Продаются ли детские книги на праздники4? Жду писем. Пишите каждый день. Часто вас всех вижу во сне, почти каждую ночь, но мама всегда в черном. Крепко, крепко, целую вас всех. Все, все есть у меня и молоко и сливки, сливочное масло и даже кильки и варенье—брусничное.
