Что ж! Целую нового поэта. Предоставьте ему мои кабинет. Седик и Тамара подадут ему кофе турецкий. Сатик чаю, Ануш и Арфеник будут служить за обедом. А он все время будет вдохновляться и писать, и ничего не выйдет… Ах ты, Жако! Скажет мама. Время кончать, письма уже собирают. Целую вас всех, поклон всем нашим близким знакомым и родственникам. В моем бюро—там, в том ящике, где написано по-армянски «Стихотворения», где книга напечатанная и стихи—несколько стихов на русском в рукописи. Пошлите Мушегу.
Между прочим, в книге Жаколио на стр. 257 есть о баснословной птице «Гума», о которой писал профессор Марр, а я критиковал. Пусть эта заметка останется.
111.Նվարդ Թումանյանին
Պետերբուրգ-Թիֆլիս
<1912>, 18 января, С.Петербург
Нуник джан!
Со вчерашнего дня открылось заседание Особ<ого> Присут<ствия> Сената к слушанию о нашем деле; открылось уже заседание и… до сих пор нет моих статей, до сих пор нет того № одной из тифлисских газет, в котором напечатана моя телеграмма католикосу от последних чисел 1905 г. о нападении карахачских татар в которой прошу помощи, нет вообще всех телеграмм, нет телеграммы Лисициана па ст. Калагеран на счет «Гарник Ахпера», и нет тех двух №-ов «Аскера», где напечатана эта сказка, и нет «Аскера» за 1908, за целый год, что просил через Мушега. Нет всего этого, не шаю даже получу или нет, но вот дело разбирается, и
