в том, что в годы армяно-татарских смут, 1905—1906 гг., на моей родине, в «Дорийском районе Борчалинского уезда, я помогал нашим уездным начальникам и другим официальным личностям, по их же просьбе, и всегда с их ведома старался всеми средствами предупреждать смуты и кровопролития.
И моя родина была одним из самых мирных уголков и единственным районом на всем Кавказе, поднявшим и державшим высоко белое знамя мира и спокойствия во все время смут и беспорядков.
В настоящее время, сидя в тюрьме, я думаю о своем весьма курьезном положении и для удостоверения моей невинности принужден был написать три дополнительных показания Тифлисскому жандармскому правлению на имя г. ротмистра Пригара1, которому поручено расследование моего дела, но до сих пор безрезультатно.
Моя невинность, мое расстроенное здоровье, необеспеченность большого моего семейства, подспорьем которого главным образом является мое перо, как, наконец, заключение со мной в тюрьме моего совершенно ни в чем неповинного сына, ученика, заставляют меня беспокоить Ваше Сиятельство.
Прилагая при сем три копии своих вышеупомянутых показаний2, покорнейше прошу Ваше высокое покровительство, дабы я также не был бы осужден на судьбу тех несчастных, которые сидят долгие месяцы в тюрьме, чем многие воры и разбойники, и по истечении длинного периода выпускаются из тюрьмы невинными, как жертвы недоразумения, то, чему я сам был свидетолем при моем заключении3.
Билет № 2499
24 го января, 1909 г.
Метехский замок
