своих соперников и соседей. Армянским патриотам из клерикального, буржуазного и мелкобуржуазного лагеря не оставалось ничего иного, как ждать нового «случая» (читай новой резни), чтобы снова обивать пороги европейских хищников, которым все эти случаи и поводы были на руку. Турецкое наследство было яблоком раздора для империалистов всех стран.
И армяне, которые на своей родной земле, в Армении, еще в XVII столетии составляли 98% населения, при 2% мусульманского населения, в 1914 г. составили уже только 42% всего населения Армении, остальные 58% были греки, курды, езиды, кизильбаши и турки, причем все мусульманское население составляло 38% всего населения Армении. Но все же перед началом войны армяне составляли самую многочисленную национальную группу населения Армении. При этом нужно принять во внимание также и то обстоятельство, что процент армянского населения значительно повысился бы, если бы в Турецкой Армении создались хотя бы самые элементарные гарантии личной и имущественной безопасности, что дало бы возможность вернуться сотням тысяч армян, в самые последние годы эмигрировавшим из Армении в разные страны, но не порвавшим с родиной и готовым вернуться на родные пепелища при первой возможности.
Итак, несмотря на периодические погромы, еще в начале войны армяне на своей родине все же составляли весьма значительное большинство сравнительно с каждой национальной группой, взятой в отдельности, а в случае возможности обратного водворения еще недавно эмигрировавших (или, вернее, бежавших от резни) сотен тысяч рассеянных по разным странам армян, армяне составили бы в Армении болше половины всего разноплеменного населения.
Поэтому после русско-турецкого соглашения, подписанного 26 января 1914 г., вводившего в армянских вилайетах весьма существенную реформу, армяне могли рассчитывать, что естественным последствием этой реформы при
