Когда произошли карахачские беспорядки в Лорийском участке и столкновения были неминуемы, для водворения порядка я обратился телеграммой через посредство Католикоса всех армян к высшей администрации на Кавказе о помощи6, несмотря на то, что и армяне были слишком сильны в этом районе. В ответ получил депешу от Кавказского штаба генерала Берхмана на мое имя, что посылается из Алексапдропольского лагеря на помощь 3-й эскадрон Северского полка. Нет сомнения, <что> в штабе хранится также депеша командира упомянутого эскадрона, где говорится, что по прибытии эскадрона, на станции Колагеран не оказалось никого из представителей власти кроме меня, который принял их и сделал все, что зависело от меня. Для доказательства всего вышесказанного я могу привести официальные доказательства, документы и свидетелей, когда будет вам желательно7. Повторяю и прошу не забыть, что вся эта моя мирная работа совершалась в те дни, когда русская революция была в полном разгаре и дашнакцутюн господствовал в нашем краю. Я работал в этом направлении не для каких-либо личных интересов, не для того, чтобы понравиться кому-нибудь, а по глубокому убеждению и чистым чувствам, рассуждая, как писатель-поэт, что делаю то, что честно и хорошо. Так я понимал интересы народа.
Что касается отношения армянского народа к русской власти на Кавказе, об этом в одном историческом обзоре высказал свое личное мнение, основанное на исторических данных, который при обыске на моей квартире был взят в рукописи на армянском языке с цитатами на русском, под заглавием «Раны Армении» (Взятие Эривани и армянская история), долженствующая быть напечатанной отдельной брошюрой, по случаю исполнения 50-летия печатания книги «Раны Армении»
