перепесение и продажа в нашем участке ограбленного в других участках.
Обо всем этом своевременно доложено уездному начальнику и полковнику Золотарьеву10.
Наконец, как член уездной примирительной комиссии, по распоряжению администрации, я всегда разъезжал в сопровождении урядников со стражниками или же старшин и почетных.
Когда же движение поездов было прервано и станции подвержены опасностям, мы охраняли железнодорожную линию и станции. Беспрерывно действовали сельские старшины и судьи.
Несмотря на повсеместный захват аграрным движением, у нас, где масса помещиков, в то вышеупомянутое время не случалось никакого подобного волнения. Наоборот, из них многие были с народонаселением, выбраны в разные комиссии и некоторых из них мы спасли от неминуемой опасности, удалив революционеров, в чем сознаются сами помещики.
А ведь все это происходило в самый разгар революционного периода и в том районе, где находился я и имел влияние.
А если есть кое-что, которое ныне извне оказывается незаконным, что совершали тогда, приноравливаясь ко времени, то это делали с ведома администрации с определенной целью предупредить опасность, что и действительно удалось. Все это легко удостоверить. И факты, и документы, и свидетели, все налицо, и сколько угодно. Считаю необходимым заявить, что вся эта деятельность была прекращена в течение 1906 года.
В 1906 году, возвратившись в Тифлис, я больше не возвращался н-а родину. Вновь вернулся в свой кабинет и отдался моей литературной мирной работе.
Но мира, чем я так дорожил и желал достать
